И знаете, это все — правда. Новая документальная книга Антипова вызовет скрежет в медийных и богемных кругах 

«Куда-нибудь приезжать, что-нибудь делать и уезжать» — это автофикшн, вдохновленный 15 смс-сообщениями, которые автор находит в своем старом кнопочном телефоне. Каждый раздел начинается с смс, которое становится поводом для воспоминаний и рефлексий. Текст ироничный, местами едкий.

О чем книга? О Беларуси 2000—2010-х, о белорусско-украинско-российском литературном пространстве, в котором все свободно перемещались. Читаешь и удивляешься: а действительно же было такое! Книга-воспоминание (а может, и напоминание) о том, что не так давно мы все не просто сосуществовали на территории, по которой сейчас невозможно свободно ездить, но и работали вместе. Книга о молодых (тогда) белорусских литераторах, издателях, переводчиках, интеллектуалах. О людях, с которыми Антипов дружил, работал, тусовался.

По-настоящему скандального в книге нет, но есть много личного, очень личного, даже интимно-личного.

Павел отмечает:

«Мне хочется писать только о наболевшем, но это стыдно и жалко читать. О чем же тогда писать?»

Но не только автору хочется про такое писать. Другие с радостью такое читают.

Отзывы разные, иногда противоположные.

Одна моя знакомая написала, что это «кристально ясная и очень смешная проза».

Другой отзыв: «Бахаревич пишет: вы все неудачники. Антипов: вы все неудачники, и я тоже неудачник! И я про вас и про себя напишу, какие мы неудачники».

И, знаете, это все — правда. Антипов в своей манере подробно рассказывает о реальных людях, деликатности ждать не приходится. И в этой иронии и самоиронии сила книги. Это смелый и честный текст, на который не каждый решится.

В книге много Виталия Рыжкова культового поэта. И персонажа из эротического календаря. Часто появляются Андрей Хаданович, Настя Манцевич, издатели Логвинов и Вишнев, философ Акудович. Немало упоминаний о немезиде автора — Марии Мартысевич. Светлана Алексиевич и диалог с ней на съезде ПЕН-Центра («За что вы так не любите Таню?»). Легион российских литераторов разного масштаба. Украинец Сергей Жадан – и Павел признается, что не ожидал почувствовать себя «групиз Жадана» — настолько был впечатлен личным знакомством.

«Мне понравилась сама идея понравиться известному писателю», — скажет Антипов о российском литераторе Юзефовиче. И эта фраза, в принципе, хорошо обобщает все литературные тусовки в книге. Понравиться, обязательно удивиться тому, что ты кому-то интересен, немного поразмышлять по этому поводу. 

Павел много описывает безденежье, бесконечные изменения работы. О колебаниях между тем, где можно заработать деньги, и тем, к чему лежит душа и что не мешает творчеству. В результате выбирает второе. И я с каким-то детским восторгом читала, как минимальным количеством вещей и денег автор мог обходиться. Жить на родительской кухне, питаться на пару рублей в день — не каждый будет готов так жить. И не каждый способен это так описать. Размышляет, иронизирует, отстаивает свои 70 евро, которые ему в течение нескольких месяцев «забывают» выплатить. Мне такой путь знаком, поэтому и Павел Антипов со своими выбором скорее выглядит единомышленником. Но для кого-то это точно будет лузерством. 

«Да, ты литературный работник, да, такой у литературных работников прайс. Но в этом для меня все равно больше смысла, чем заполнять эксель или брать скучные комментарии у лидеров мнений».

Теперь Павел Антипов руководитель Литрадио и издатель — один из создателей издательства «Мяне няма». Издает белорусские книги — преимущественно русскоязычных белорусских авторов. Исправляет, как он считает, дискриминацию, о которой заявлял в своем токсичном романе о премии Г. Последовательный и продуктивный путь к мечте, пусть через безденежье, безработицу и бездомность 15-летней давности.

В книге много российской литературы и российских литераторов, Москвы. Автор учился (не доучился) в Литературном институте, работал в российском проекте «Литрадио» и ездил на поэтические фестивали, чтобы записывать контент. Но хочется ли об этом читать сейчас, накануне третьей годовщины войны? Нет, не хочется. Спасает разве что то, как Антипов про это пишет. Пишет классно. Последний из таких эпизодов — затхлый и липкий — про немолодого сотрудника журнала «Дружба народов», который занимается поиском рукописей и приезжает в Минск. Эпизод неприятный, но мне было приятно, что Антипов закончил с руслитом именно на этой ноте.

А вот другой, самый многословный фрагмент (целых 60 страниц), посвященный Волошинскому фестивалю в Коктебеле, вызвал противоречивые чувства. Особенно своим началом. 

«Крым был украинским, но выглядел, как русский. Впрочем, какой русский? Русский — это дама с собачкой, потеряла в толпе лорнетку, ездили на извозчике в Ореанду. А здесь наполовину обнаженная толпа на набережной, лиц не разглядеть, в глаза бросаются невероятные задницы, гаргантюанские груди, ждем, когда все это покроется загаром, и — пора на север!»

Здесь чаще, чем в каком-либо другом разделе у меня возникал вопрос: зачем это все сейчас? Внутренняя необходимость подытожить эпоху, которая ушла и никогда уже не вернется? Подчеркнутое игнорирование повестки дня? Мол, война войной, а литература — это другое? 

«Предыдущие поколения переживали мировые войны и распады империй, — пишет Антипов. — Писателям того времени сильно повезло, скажем честно, им не нужно было подыскивать настоящие темы, тогда все вопросы стояли остро. А я медленно плыву в смоле, что застывает. Что я могу рассказать про это время?» 

Понятно, что это — «про тогда». Но ведь книга вышла сейчас. Автор опоздал или автору все равно? 

При этом без политики в книге не обошлось. Есть в ней упоминания про площадь 2006 года и выборы 2010 года.

Последним посвящен отдельный раздел, в котором Антипов много вспоминает Павла Шеремета и сотрудничество с ним — и свое, и младшего брата. Рассказывает критично и весело.

Главное, это отличная проза. И очень белорусская, хотя и написана по-русски.

Среди русскоязычного текста вдруг появляется тебе «елка ў пары з хваіною», троллейбус, в котором мог ездить еще Некляев с газировкой и без, жаркий и пустой Минск, как в романе Бахаревича. Или старый украинский вагон, в котором из-за жары «появляется ощущение, что попал в прозу Жадана, да и в поэзию тоже, хочется даже верлибр написать». 

Павел Антипов. Куда-нибудь приезжать, что-нибудь делать и уезжать. Варшава: Меня нет, 2025

• 2
• 1
• 0
• 0
• 1
• 0
• 1
• 1